СКАЗКА
Иван Алексеевич Бунин
Оригинал здесь: Электронная библиотека Яблучанского.
Идут с севера тучи и закрывают запад, который еще дает неверный свет деревенской грязной
улице. В избе почти темно.
Баба разводит огонь на загнетке: набила в чугун яиц, хо-чет делать яичницу. В другом чугуне,
щербатом, она принес-ла из лавки два фунта гречневой крупы. Она поставила его на нары, и ребятишки,
один за другим, заголяясь, сошмыгнули с печки, сели вокруг чугуна, горстями, торопливо едят сырую
крупу, закидывая назад головы, и от жадности де-рутся.
На лавке возле стола, облокотясь на подоконник, сидит мелкопоместный барин, в глубоких
калошах, в теплой под-девке и каракулевой шапке. Ему двадцать лет, он очень ве-лик, худ и узкогруд.
Глаза у него чахоточные, темные; рот большой, белая тонкая шея, со впадинами за ушами, закута-на
розовым гарусным платком жены. Он недавно женился на дочери винокура, но уже соскучился с женой и
ходит по вечерам к соседу, к Никифору: заставляет его рассказывать сказки и были, плохо слушает, но
дарит за работу то гривен-ник, то двугривенный.
Никифор - мужик еще молодой, но сумрачный. Как по-пал он в сказочники, ему самому
непонятно. Началось с шутки: рассказал однажды какой-то пустяк, а барину по-нравилось, - смеясь, он
дал на полбутылки и, зайдя на дру-гой день, потребовал нового рассказа. Пришлось вспоми-нать всякую
чепуху, порою выдумывать что попало, порою брать на себя всякую небылицу. Притворяться балагуром,
сказочником неловко, но неловко и сознаться, что нечего рассказывать. Да и как упустить заработок?
Все-таки не всегда засыпают голодными ребятишки, закусишь и сам иной раз, купишь табаку, соли,
мучицы, а не то, как вот нынче, крупы, яиц.
Никифор сидит за столом, насупясь. Надо рассказывать, а ничего не придумаешь. Держа в зубах
трубку, вытянув верхнюю губу, глядя в землю, он до зеленой пыли растирает на ладони над кисетом
корешки, выгадывая время. Барин ждет спокойно, но ждет. Хворост под чугуном разгорается, но свет
держится только возле печки; уже не видно визжа-щих ребятишек, смутно и лицо барина. Однако
Никифор не поднимает глаз, боясь выдать свое раздражение. Рассказы-вать нечего, но раздражение
помогает. Притворяясь думаю-щим, он медленно, невыразительно начинает:
- Старые права были хитрый... Вот так-то поехал один мужик за дровами в лес, дело было,
конечно, зимой, самый холод ужасный, и встречается с барином... У мужика, ко-нечно, лошадь плохая, и
барин попался злой. Ну, встречает-ся с ним, кричит: "Сворачивай с дороги..." Снег был глубо-кий, мужик
с дороги не сворачивает, говорит: "Куда ж мне сворачивать? вы, говорит, на тройке, а я на одной, да еще
с возом..." Барин вскакивает, сшиб его с ног долой, давай ку-тузкой гладить... Отгладил раз, мужик
отвечает: "За вами, говорит, должок". Барин глядит, что такое он буровит, ду-рак, мол, опять его
кутузкой... И он его четыре раза порол, этот самый барин... Потом бросил его пороть и говорит на
кучера: "Ну, он, верно, дурак, ну его к черту, сворачивай..." Поехал, значит, своей дорогой, а мужик
своей. Приезжает домой, "нy, говорит, девка, вряд жив буду; избил барин, вся тело синяя..." Мужик этот
шесть недель отлежал от сильно-го удара...
Что дальше, Никифор не знает и, выгадывая время, насы-пает трубку. Затем продолжает:
- Выздоровел, конечно, а он был плотник, и сбирается в дорогу. Положил в мешок рубанок,
аршин, топор... А ба-рина этого была фамилия Шутов. Шел, шел, приходит, спра-шивает, где такой-то
барин проживает... Всходит на двор. Лакей выходит, говорит: "Вы плотник?" Говорит, плотник. "Вас,
говорит, барин требует". Приходит к барину. "Вы, го-ворит, из рязанцев?" Мужик отвечает: "Так точно".
"Вы, го-ворит, откуда?" - "Я, говорит, Танбовской губернии, Ря-занского уезда". - "Вот мне нужно дом
сделать". Ну, конеч-но, договорились ценой, - за двести рублей. Написали между собой расписку, дал
пятьдесят рублей задатку... А у него был лес свой, у барина у этого... "Ну, говорит на бари-на, как бы ним
съездить посмотреть лес этот.... Велели за-прячь, сели, поехали. Приезжают. Мужик этот самый и говорит
кучеру: "Ты, говорит, ступай на опушку, а мы тут бу-дем стоять". Кучер отправляется, а мужик
подходит сейчас к дереву, расколол ее топором, затесал клин и загнал в тре-щину...
Тут Никифор нагибается к трубке и поспешно закурива-ет, стараясь не глядеть на барина,
растянувшего рот в лас-ковую, наивную улыбку. Табачная пыль в трубке горит си-ним огоньком.
Никифор тушит его пальцем, пускает дым и кашляет.
Стр.1